Нет ничего, чтоб было легче пуха
И тяжелее подлости людской,
Нет хуже, когда ты лишился духа,
Когда объят смертельною тоской.
Нет ничего паскуднее предательств,
Им срока давности за это нет.
Для оправданий - лучше обстоятельств,
Не смог придумать даже целый свет.
Нет ничего позорнее, чем трусость,
Засасывающее - чем уют,
И нет категоричнее, чем узость,
Которую невежеством зовут.
Нет ничего возвышенней молитвы,И чище нет истока родника,
Нет ничего ожесточенней битвы,
Неправедней - распятия Христа,
Нет ничего, чего б уже не было,
И нет скучнее, знать все наперед,
Нет в мире незаслуженней, чем милость,
Которую явил к тебе Господь.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Поэзия : 3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
